Контролирующие должника лица вправе обжаловать действия конкурсного управляющего.

Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ N 307-ЭС21-9176 от 30 сентября 2021 г.  по делу N А56-17680/2017

Арбитражным  судом  города Санкт-Петербурга и Ленинградской области рассматривается арбитражное дело о несостоятельности (банкротстве) ООО  ФИНАНСОВАЯ КОМПАНИЯ «ПРИСЦЕЛЬС» (ИНН 7816483796), в рамках которого как бывший руководитель должника, Кокурин Михаил Владимирович, обратился в арбитражный суд с заявлением  об оспаривании действий (бездействий) конкурсного управляющего. 

Определением арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области, с которым согласился Арбитражный суд Северо-Западного округа, заявление Кокурина М.В. возвращено заявителю без рассмотрения со ссылкой на положений пункта 1 статьи 61.15 Закона о банкротстве и разъяснений, изложенных в пункте 14, 15 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35, согласно которым, лицо, в отношении которого в рамках дела о банкротстве подано заявление о привлечении к ответственности, наделено правами и обязанностями участвующего в деле о банкротстве лица только в пределах рассмотрения обособленного спора по заявлению о привлечении его к субсидиарной ответственности, в связи чем оно не имеет права на оспаривание действий (бездействий) арбитражного управляющего.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ, рассмотрев кассационную Кокурина Михаила Владимировича, на вышеуказанные судебные акты, в определении N 307ЭС219176 от 30 сентября 2021 г.  по делу N А56-17680/2017, указала следующее:

В части 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации закреплено, что каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод.

В силу пункта 1 статьи 61.15 Закона о банкротстве лицо, в отношении которого в рамках дела о банкротстве подано заявление о привлечении к ответственности, имеет права и несёт обязанности лица, участвующего в деле о банкротстве, как ответчик по этому заявлению.

В соответствии с пунктом 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве размер субсидиарной ответственности контролирующего должника лица равен совокупному размеру требований кредиторов, включённых в реестр требований кредиторов должника, а также заявленных после закрытия реестра требований кредиторов и требований кредиторов по текущим платежам, оставшихся не погашенными по причине недостаточности имущества должника.

На правовое положение контролирующего лица в связи с этим влияют два ключевых обстоятельства: 1) совокупный размер требований кредиторов к должнику и 2) объём конкурсной массы. Разница между двумя названными величинами и составляет размер ответственности контролирующего лица. Соответственно, контролирующему лицу должны быть предоставлены полномочия тем или иным образом влиять на две указанные величины, так как они ему объективно противопоставляются.

В настоящем случае судами установлено и подтверждается самим заявителем, что в период с 30.01.2015 по 21.06.2017 он являлся генеральным директором должника, контролирующим его деятельность.

В своей жалобе на действия (бездействие) конкурсного управляющего должником Кокурин М.В., руководствуясь положениями статей 20.3 и 129 Закона о банкротстве, ссылается на неисполнение Ибрагимовой Р.М. как конкурсным управляющим своей обязанности по взысканию дебиторской задолженности и на необоснованное расходование конкурсной массы, которые, по мнению заявителя, привели к нарушению законодательства о несостоятельности ввиду утраты возможности пополнения конкурсной массы должника, а также к убыткам на стороне должника.

Поскольку последствия подобных нарушений может нести Кокурин М.В. как контролирующее должника лицо путём привлечения его к субсидиарной ответственности, заявитель при обращении в суд с жалобой на действия конкурсного управляющего правомерно исходил из своей заинтересованности в должном формировании и расходовании конкурсной массы.

Контролирующее должника лицо, выбрав активную защиту своих прав в связи с возникновением обособленного спора по заявлению о привлечении его к субсидиарной ответственности, не может быть лишено возможности на обращение в суд с жалобой на действия конкурсного управляющего должником со ссылкой на отсутствие статуса основного участника дела о банкротстве в соответствии с положениями статьи 34 Закона о банкротстве. Доказанность наличия причинно-следственной связи между неправомерными действиями (бездействием) конкурсного управляющего и убытками на стороне должника и его кредиторов, приведёт к взысканию с конкурсного управляющего в конкурсную массу должника денежных средств, что, как следствие, приведёт к уменьшению размера возможной субсидиарной ответственности Кокурина М.В. Иного способа защиты у контролирующего должника лица в рассматриваемом случае не имеется.

На основании изложенного, возвращая жалобу Кокурину М.В., суд первой инстанции необоснованно отказал ему в доступе к правосудию, что не может быть признано соответствующим целям судебной защиты и задачам судопроизводства (статья 2 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

На основании вышеизложенного, вышеуказанные судебные акты были отменены, а вопрос о принятии к производству жалобы Кокурина Михаила Владимировича на действия (бездействие) конкурсного управляющего должником Ибрагимовой Раили Марселовны направлен на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области.

Условие договора об оплате имеет силу расписки.

По смыслу п.  2 ст. 408 ГК РФ,   нахождение долгового документа у должника удостоверяет, пока не доказано иное, прекращение обязательств.

Верховным судом РФ рассмотрена кассационная жалоба гражданина Гришанова И.Г. на решения арбитражных судов по исковому заявлению гражданина Перцева М.А. к  к гражданам ГришановуИ.Г. и Молотовой К.К. о расторжении договоров купли-продажи доли   и о признании права на долю в размере 100 процентов уставного капитала общества, в соответствии с которыми нижестоящие судебные инстанции исковые требования удовлетворили в полном объёме.

Удовлетворяя требования истца, суд первой инстанции, с выводами которого согласились суды апелляционной и кассационной инстанций, исходил из того, что покупатели, к которым, в соответствии с пунктом 12 статьи 21 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – Закон об обществах), перешли права с момента внесения соответствующей записи в единый государственный реестр юридических лиц, в нарушение статей 309 и 310 ГК РФ не исполнили обязательства по оплате перешедших к ним долей в размере, установленном договорами, в связи с непредставлением Гришановым И.Г. и Молотовой К.К.  расписки, платежного поручения либо иного документа подтверждающего факт оплаты.

Доводы Гришанова И.Г., ссылавшегося на то, что до удостоверения договора нотариусом он передал продавцу денежные средства, в сумме, указанной в договоре, о чем свидетельствуют пункты 4 договоров, подписанных сторонами в присутствии нотариуса, признаны судом несостоятельными в отсутствие иных доказательств, подтверждающих оплату долей как предмета сделок.

При этом суд посчитал, что передавая денежные средства, в любой ситуации ответчик должен был озаботиться о наличии финансового документа, подтверждающего передачу им денежных средств (расписки, платежного поручения и т.д.).

Верховный суд РФ, отменяя вышеуказанные судебные акты, и направляя дело на новое судебное рассмотрение, указал следующее:

Доля в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью входит в состав такой группы объектов гражданских прав, как иное имущество, к которому статья 128 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) относит и имущественные права.

Согласно пункту 4 статьи 454 ГК РФ положения, предусмотренные параграфом первым главы 30 Кодекса (статьи 454 — 491), применяются к продаже имущественных прав, если иное не вытекает из содержания или характера этих прав.

Изложенное согласуется с правовыми позициями, сформулированными Президиумом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в постановлениях от 23.06.2009 № 4651/09, от 11.10.2011 № 5950/11, от 10.06.2014 № 1999/14.

Пунктом 1 статьи 486 ГК РФ предусмотрена обязанность покупателя произвести оплату товара непосредственно до или после передачи ему продавцом товара, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, другим законом, иными правовыми актами или договором купли-продажи и не вытекает из существа обязательства.

Иной порядок оплаты нормативно-правовыми актами не предусмотрен.

В силу статьи 450 ГК РФ основанием для расторжения договора является существенное нарушение его одной стороной, которое влечет для другой стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора.

В соответствии с пунктом 1 статьи 408 ГК РФ надлежащее исполнение прекращает обязательство.

По смыслу положений абзаца второго пункта 2 статьи 408 ГК РФ законом установлена презумпция того, что нахождение долгового документа у должника удостоверяет, пока не доказано иное, прекращение обязательств.

Данная презумпция прекращения обязательства может быть опровергнута.

При этом бремя доказывания того, что обязательство не исполнено и, соответственно, не прекратилось, возлагается на кредитора (пункт 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 33, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 14 от 04.12.2000 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением
векселей», определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 11.11.2014 № 5-КГ14-99, от 17.11.2015 № 5-КГ5-135, от 22.05.2018 № 58-КГ18-11).

Как усматривается из содержания пунктов 4 договоров, сторонами констатировано, что оплата долей произведена покупателями полностью и до удостоверения настоящего договора (что согласуется с положениями пункта 1 статьи 486 ГК РФ); претензий по условиям оплаты стороны друг к другу не имеют.

Таким образом, условие договоров от 27.12.2018 и от 12.02.2019 об оплате покупателями приобретаемых долей уставного капитала общества в полном объеме имеет силу расписки, не требующей какого-либо дополнительного подтверждения иным (-и) документом (-ами).

Верховный суд запретил блокировать алименты на счетах должников

Верховный суд России сделал специальное разъяснение в обзоре судебной практики: нельзя блокировать алименты на банковских счетах. У человека должна быть возможность снять их в любое время, несмотря на долги.

В качестве примера приведено дело, в котором банк по исполнительному листу наложил ареста на денежные средства, поступающие на расчетный счет должника в этом банке. Сами деньги не были списаны, их просто заморозили. «Должник, не согласившись с действиями банка, обратился в суд с заявлением о признании их незаконными, мотивировав требование тем, что на данный банковский счет зачисляются алименты на содержание его несовершеннолетних детей», говорится в обзоре.

Алименты относятся к защищенным выплатам, которые нельзя забрать в счет долга. Однако представитель банка в суде высказал мнение, что, мол, деньги на счете остались, а значит, по его мнению, закон не нарушен. Он полагал, что: «в статье 101 Закона об исполнительном производстве закреплены виды доходов, на которые не может быть обращено взыскание. Однако это не предполагает, что в отношении указанных в названной статье доходов не могут быть приняты меры по обеспечению исполнения решения суда».

Нет, так считать нельзя, объяснил Верховный суд России. «При исполнении требования исполнительного листа о наложении ареста на денежные средства должника банк не вправе устанавливать ограничение распоряжения денежными средствами, на которые в силу закона не может быть обращено взыскание», подчеркивается в специальном обзоре судебной практики Верховного суд, посвященном исполнению банками документов о принудительном взыскании долга.

В свою очередь, первый заместитель Заведующего Бюро адвокатов «Де-юре» Валентина Петрова пояснила «РГ», что от блокировки защищен не весь счет, а только алименты. «Положениями ст. 101 Закона об исполнительном производстве установлены виды доходов, на которые не может быть обращено взыскание. В перечень таких доходов включены и денежные суммы, выплачиваемые в качестве алиментов, — сказала она. — То есть законодатель ограничивает только списание таких денежных средств, но списание иных денежных средств со счета может производиться в порядке, установленном законом».

Следовательно, по ее словам, счет арестовать возможно только в части иных денежных средств, не отнесенных к выплачиваемым в качестве алиментов. «Арест счета представляет собой «обездвиживание» денежных средств и последующее их списание, а не общую блокировку распоряжения счетом, как следствие, гражданин — владелец счета — имеет право пользоваться счетом в части поступающих алиментов, а остальные денежные средства будут списываться в погашение задолженности в пределах, установленных ст. 99 Закона об исполнительном производстве», пояснила Валентина Петрова.

Кстати, группа сенаторов и депутатов внесла в Госдуму законопроект, расширяющий список защищенных социальных выплат. Иммунитет от взыскания будет распространяться и на любые разовые социальные выплаты, установленные президентом России или правительством.

Как пояснила заместитель главы Минтруда РФ Ольга Баталина, в список добавлены все выплаты, которые направлены на социальную поддержку граждан и вводятся актами правительства РФ или указами президента РФ, а также поддержка малообеспеченных беременных женщин и государственная социальная помощь, в том числе в виде социального контракта. Соответственно, на все защищенные выплаты будет распространяться правовая позиция Верховного суда, что их нельзя не только удержать, но и заморозить.

После реализации заложенного имущества залог прекращается

В рамках дела о банкротстве должника финансовый управляющий его имуществом обратился в суд с заявлением об утверждении Положения о порядке, условиях и сроках реализации имущества должника – транспортного средства.

Должник представил возражения относительно необходимости указания в Положении сведений об обременении реализуемого имущества залогом.

Определением суда первой инстанции  утверждено Положение в редакции финансового управляющего с учетом возражений должника о необходимости указания в тексте Положения сведений об обременении автомобиля залогом в пользу залогодержателя.

Суд апелляционной инстанции и округа согласились с данной позицией.

При разрешении данного спора между финансовым управляющим и должником который сводился к вопросу о наличии обременения в отношении спорного автомобиля и возможности его реализации с учетом сохранения залога после продажи, судебные инстанции исходили из разъяснений данных в пункте 18 Постановления № 58, по смыслу которых не заявленные в деле о банкротстве предпринимателя требования, не связанные с осуществлением предпринимательской деятельности, сохраняются и после завершения конкурсного производства; при продаже предмета залога вследствие сохранения основного обязательства сохраняется и право залога, о чем указывается в условиях проведения открытых торгов.

Верховный Суд РФ, с указанной позицией не согласился и в определении от от 1 сентября 2021 года № 310-ЭС21-6469 по делу № А68-3921/2019, указал о том, что  данные разъяснения были даны в 2009 году в условиях действовавшего на тот момент правового регулирования, не предусматривавшего возможности банкротства граждан по обязательствам, не вытекающим из их предпринимательской деятельности.

В такой ситуации естественным последствием банкротства индивидуального предпринимателя являлось сохранение его рядовых гражданско-правовых (непредпринимательских) долгов после процедуры несостоятельности в случае, если кредиторами не были заявлены соответствующие требования (пункты 7 и 28 постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.06.2011 № 51 «О рассмотрении дел о банкротстве индивидуальных предпринимателей»).

Впоследствии Федеральным законом от 29.06.2015 № 154-ФЗ была введена возможность банкротства гражданина, в том числе по долгам, не связанным с его предпринимательской деятельностью.

Согласно пункту 3 статьи 213.28 Закона о банкротстве после завершения расчетов с кредиторами гражданин освобождается от дальнейшего исполнения требований кредиторов, в том числе не заявленных в деле о банкротстве.

Таким образом, разъяснения, изложенные в пункте 18 постановления № 58 ошибочно применены судами к отношениям, возникшим после вступления в силу Федерального закона от 29.06.2015 № 154-ФЗ. Согласно действующему в настоящее время правовому регулированию после реализации заложенного имущества в рамках дела о банкротстве гражданина залог прекращается, имущество переходит к покупателю свободным от обременений.

При этом залоговый кредитор, не заявивший о своих требованиях в деле о банкротстве, утрачивает свои права в отношении такого имущества и не вправе претендовать на получение средств, вырученных в результате его реализации.

Обязательства перед кредиторами, наступает с даты причинения вреда

ВС РФ напомнил, в какой момент у должника возникает обязательство перед кредитором.

Незадолго до банкротства гражданка заключила (июль 2015 года) со своими несовершеннолетними детьми договоры дарения. Она передала им доли на дома, квартиры и участки.

Конкурсный управляющий оспорил эти сделки как мнимые. Они вредят интересам кредиторов. Их требования подтверждают:

— решение третейского суда (сентябрь 2015 года) о взыскании в пользу банка долга;

— приговор суда (февраль 2016 года) — установили хищение денег и обязали возместить кредиторам ущерб.

Три инстанции отказали. На момент дарения у гражданки не было признаков неплатежеспособности и цели причинить вред кредиторам. Она хотела обеспечить детей жильем, так как у нее ухудшилось здоровье. Судебные акты не стали учитывать: они вступили в силу уже после того, как заключили договоры.

ВС РФ с этим не согласился. На момент дарения гражданка знала о неисполненных обязательствах перед кредиторами:

— банк обращался к гражданке с требованием вернуть долг еще до того, как заключили спорные сделки;

— ее осудили за преступления, которые она совершила в период с 2010 по 2014 год. Ущерб другим кредиторам она причинила также до дарения.

Несмотря на это, гражданка безвозмездно передала крупный актив аффилированным лицам, чтобы на него не обратили взыскание.

Датой причинения вреда кредитору считается дата, когда возникло обязательство по возмещению вреда. На это не влияет срок вступления в силу решения суда, которое подтверждает вред. Поскольку требования кредиторов возникли еще до дарения, спорные сделки можно признать недействительными.

Документ: Определение ВС РФ от 30.08.2021 N 305-ЭС19-13080 

Обзор судебной практики по спорам о госрегистрации юридических лиц и ИП

         Письмо Федеральной налоговой службы от 30 июля 2021 г. № КВ-4-14/10747.  

      В очередном, втором в нынешнем году, обзоре приведена практика по делам о признании  недействительными решений о государственной регистрации и об отказе в регистрации юрлиц и ИП, а также об оспаривании иных решений и действий (бездействия) регистрирующих органов. В частности, в обзор включены решения, в которых суды пришли к следующим выводам 

  • Регистрирующий орган не вправе отказать в государственной регистрации изменения сведений об адресе юридического лица исключительно на основании данных о том, что по этому адресу располагаются другие организации, связь с которыми утрачена (не обеспечивающие получение направляемой им корреспонденции). Вопрос о достоверности представленных заявителем сведений об адресе может быть решен только по результатам проведенных в отношении него проверочных мероприятий, при этом заявителю должна быть предоставлена возможность подтвердить достоверность соответствующей информации.
  • Государственная регистрация ликвидации ООО не может быть произведена по истечении годичного срока с даты принятия общим собранием участников решения о ликвидации, если этот срок не был продлен в судебном порядке. Возможности приостановления данного срока (в том числе в связи с проведением в отношении общества налоговой проверки) законодательством не предусмотрено.
  • Требование физического лица о признании недействительным решения регистрирующего органа о государственной регистрации сведений о данном лице как о руководителе организации не подлежит удовлетворению, если на момент рассмотрения этого требования в ЕГРЮЛ имеется запись о недостоверности соответствующих сведений или юридическое лицо утратило свою правоспособность (в частности, исключено из реестра).
  • Заявление физического лица о недостоверности содержащихся в ЕГРЮЛ сведений о нем является необходимым и достаточным основанием для внесения в реестр соответствующей записи. Регистрирующий орган не проводит проверку такого заявления на предмет его соответствия действительности.
  • Непредставление организацией информации по запросу регистрирующего органа, направленному в рамках проверки достоверности содержащихся в ЕГРЮЛ сведений о юридическом адресе, не является основанием для внесения в реестр записи о недостоверности сведений в отношении руководителя и участника общества.
  • В том случае, если процедура исключения из ЕГРЮЛ организации как недействующего юридического лица была прекращена в связи с поступившими от заинтересованных лиц возражениями, повторная процедура не может быть инициирована регистрирующим органом до истечения двенадцати месяцев с даты прекращения предыдущей процедуры

«Take or pay» «бери или плати» последствия отказа от договора.

Верховный Суд Российской Федерации рассмотрел спор по договору  в рамках условия «Take or pay» («бери или плати»).

Предметом рассмотрения ВС РФ стал спор о признании недействительным одностороннего отказа от договора, заключенного на условиях «take or pay» («бери или плати»). В рамках спорного договора, предметом которого являлись услуги по перевалке грузов в морском порту, эта конструкция выражалась в установлении гарантированного годового объема направляемых заказчиком в адрес исполнителя грузов, при этом заказчик обязался оплатить стоимость перевалки данного объема и в том случае, если фактическое количество груза окажется ниже гарантированного.

По условиям договора заказчику предоставлялось право в одностороннем порядке отказаться от его исполнения в связи с допущенными исполнителем нарушениями. Однако через некоторое время после заключения договора заказчик отказался от него на основании п. 1 ст. 782 Гражданского кодекса из-за изменения рыночной конъюнктуры. Полагая этот отказ незаконным, исполнитель оспорил его в судебном порядке.

Арбитражные суды разошлись в вопросе о правовой природе отношений сторон и о правомерности отказа заказчика от договора. Суд первой инстанции квалифицировал договор в качестве смешанного и пришел к выводу, что п. 1 ст. 782 ГК РФ, предоставляющий заказчику право на немотивированный отказ от исполнения обязательства, в рассматриваемом случае неприменим. Апелляционный и окружной суд сочли, что между сторонами сложились отношения по возмездному оказанию услуг, правовое регулирование которых позволяет заказчику немотивированно отказаться от договора. Последствием такого отказа является возникновение у заказчика обязанности возместить расходы, фактически понесенные исполнителем в целях исполнения договора.

Верховный Суд Российской Федерации согласился с выводом апелляционной и кассационной инстанций о том, что в рассматриваемом случае отношения сторон в основной своей части подпадают под действие норм о возмездном оказании услуг, в связи с чем заказчик имел право отказаться от договора на основании п. 1 ст. 782 ГК РФ. Ограничение этого права противоречило бы как указанной норме, так и самой сути отношений сторон, поскольку заказчик не может быть вопреки его воле понужден к получению тех или иных услуг.

Вместе с тем ВС РФ указал, что отказ заказчика от права получать услугу (обязательство «бери») сам по себе не освобождает его от принятой обязанности по оплате (обязательство «плати»). Соответствующая сумма в порядке аналогии закона может рассматриваться как плата за отказ от договора (п. 3 ст. 310 ГК РФ). В связи с этим ВС РФ счел ошибочной точку зрения судов апелляционной и кассационной инстанций о том, что последствием отказа заказчика от договора является предусмотренная п. 1 ст. 782 ГК РФ обязанность возместить фактические расходы исполнителя, указав следующее:

Само по себе условие «Take or Pay» не образует особый вид договора, подобный принцип взаимодействия сторон может быть частью различных договоров.

По своей правовой природе условие «Take or Pay», включённое сторонами данного спора в договор, состоит из двух обособленных, но тесно связанных между собой обязательств.

Первое обязательство («take» или «бери») предполагает наличие у заказчика (покупателя) субъективного права получить от другой стороны (исполнителя, поставщика) определённый объём характерного исполнения за конкретный период времени, в то время как на другой стороне лежит корреспондирующая обязанность это исполнение предоставить. В силу принципа свободы усмотрения при реализации гражданских прав, автономии воли субъектов гражданского оборота (пункты 1, 2 статьи 1, пункт 1 статьи 2, пункт 1 статьи 9 ГК РФ) названное субъективное право может как реализовываться заказчиком, так и нет; судьба данного обязательства в рамках обозначенной договорной модели полностью зависит от воли и усмотрения управомоченной стороны (заказчика, покупателя).

В рамках второго обязательства («pay» или «плати») субъективное право принадлежит уже другой стороне (исполнителю, поставщику) и может быть ею реализовано независимо от осуществления контрагентом своего права в рамках первого обязательства. Таким образом, контрагент обязан заплатить оговоренную в соглашении сумму, даже если он не получил характерное исполнение со стороны исполнителя.

Следует заметить, что нарушение принципа возмездности обмена материальными благами в данном случае не происходит, поскольку заказчик получает встречное предоставление в виде дополнительных преимуществ, имеющих самостоятельную стоимость, например, резерв производственных мощностей под его нужды, внеочередное и гарантированное обслуживание в любое время, изъятие с рынков сбыта определённых объёмов услуг (товаров, работ) исполнителя специально под заказчика, снижение цены по сравнению с обычными заказчиками, фиксацию цены на длительный срок, приспособление производственной базы исполнителя под нужды заказчика, в том числе посредством капиталовложений в её реконструкцию, и т.п.).

Разрешая вопрос о допустимости отказа от договора, заключённого с условием «Take or Pay», необходимо исходить из того, что каждый из контрагентов вправе заявить об отказе от реализации принадлежащего ему субъективного права (но не обязанности), так как осуществление права находится полностью в его воле. Так, отказ заказчика надлежит расценивать как его волеизъявление, согласно которому он прекращает на будущее реализацию своего субъективного права в рамках обязательства «бери» и освобождает исполнителя от корреспондирующей обязанности.

Как следствие, ограничение компании «Капробен» в самом праве на немотивированный отказ от исполнения договора недопустимо, так как это противоречило бы как нормативному правовому регулированию (пункту 1 статьи 782 ГК РФ), так и самой сути правоотношений сторон, поскольку ни закон, ни договор не может понудить заказчика вопреки его воле получать услуги оператора. Ввиду изложенного несостоятельна также и ссылка общества «ОТЭКО-Портсервис» на пункт 11.4 договора в подтверждение своего довода об отсутствии у компании «Капробен» права на отказ от исполнения договора, условие «бери или плати» не ограничивает заказчика в этом праве.

Исходя из этого выводы апелляционного и окружного судов о допустимости отказа заказчика от договора соответствуют требованиям законодательства и в полной мере укладываются в структуру первоначальных договорённостей сторон, так как по условиям соглашения компания «Капробен» в принципе имела право ежемесячно не осуществлять выборку услуг исполнителя (оператора).

Однако отказ заказчика от права получать услугу (обязательство «бери») сам по себе не мог устранять имевшиеся у него платёжные обязанности по отношению к исполнителю (обязательство «плати»). При обратном подходе исполнение такой обязанности ставится в зависимость от желания должника, что противоречит природе и понятию обязательства как правоотношения, накладывающего бремя на обязанное лицо (статья 307 ГК РФ), от которого оно может освободиться только надлежащим исполнением. Возможность обусловить исполнение отдельного обязательства обстоятельствами, зависящими от воли стороны (статья 327.1 ГК РФ), не означает допустимость ситуации, когда волеизъявление стороны на исполнение этого обязательства ни чем не ограничено («заплачу, если захочу»).

Таким образом, в рамках договорной модели «Take or Pay» при отказе заказчика от получения характерного предоставления (от обязательства «бери») исполнение им обязанности в рамках обязательства «плати» может быть оценено как плата за отказ от договора (пункт 1 статьи 6, пункт 3 статьи 310 ГК РФ), исчисляемая из согласованного сторонами периода действия условия «Take or Pay». Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22.11.2016 N 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении» (далее — постановление N 54), по смыслу пункта 3 статьи 310 ГК РФ обязанность по выплате указанной в нём денежной суммы возникает у соответствующей стороны в результате осуществления права на односторонний отказ от исполнения обязательства, то есть в результате расторжения договора (пункт 2 статьи 450.1 ГК РФ). Если иное не предусмотрено законом или договором, с момента осуществления такого отказа первоначальное обязательство прекращается и возникает обязательство по выплате определенной денежной суммы.

Стороны договора (тем более, если они обе осуществляют предпринимательскую деятельность и занимают равные договорные позиции) вправе установить иной режим определения последствий отказа от договора, отличный от того, который указан в пункте 1 статьи 782 ГК РФ. В частности, односторонний отказ стороны от договора, исполнение которого связано с осуществлением обеими его сторонами предпринимательской деятельности, может быть обусловлен необходимостью выплаты определённой денежной суммы другой стороне (пункт 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.03.2014 N 16 «О свободе договора и ее пределах»). В таком случае отказ заказчика от получения услуг по договору не исключает сохранение за ним платежных обязательств.

В связи с изложенным указание судами на то, что негативные последствия для истца от расторжения договора могут быть устранены через возмещение фактических понесенных в целях исполнения договора расходов, то есть по существу отсылка к последствиям, предусмотренным пунктом 1 статьи 782 ГК РФ как единственно возможным, сделана без учета договоренностей сторон и согласованной ими модели взаимоотношений.

(Определение Верховного Суда РФ от 20 августа 2021 г. № 305-ЭС21-10216

Источник: Система ГАРАНТ

Ответственность за вред причинённый несовершеннолетним достигшим 14 лет.

Родители несовершеннолетнего достигшего 14 лет, причинившего вред привлекаются к субсидиарной ответственности.

Материальный ущерб, причиненный  несовершеннолетним, достигшим возраста 14 лет, подлежит возмещению его родителями в порядке субсидиарной ответственности, если у несовершеннолетнего причинителя вреда отсутствуют доход или иное имущество, достаточные для его возмещения, и если родители не докажут, что вред возник не по их вине.

В соответствии с п. 1 ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Согласно п. 1 ст. 1074 ГК РФ несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет самостоятельно несут ответственность за причиненный вред на общих основаниях.

В случае, когда у несовершеннолетнего в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет нет  доходов или иного имущества, достаточных для возмещения вреда, вред должен быть возмещен полностью или в недостающей части его родителями
(усыновителями) или попечителем, если они не докажут, что вред возник не по их вине (п. 2 ст. 1074 ГК РФ).

Обязанность родителей (усыновителей), попечителя и соответствующей организации по возмещению вреда,
причиненного несовершеннолетним в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет, прекращается по достижении причинившим вред совершеннолетия либо в случаях, когда у него до достижения совершеннолетия появились доходы или иное имущество, достаточные для возмещения вреда, либо когда он до достижения совершеннолетия приобрел дееспособность (п. 3 ст. 1074 ГК РФ).

В п. 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» разъяснено, что, если несовершеннолетний, на которого возложена обязанность по возмещению вреда, не имеет заработка или имущества, достаточных для возмещения вреда, обязанность по возмещению вреда полностью или частично
возлагается субсидиарно на его родителей (усыновителей) или попечителей, а также на организацию для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в которой находился причинитель вреда под надзором (ст. 1551 СК РФ), если они не докажут отсутствие своей вины. Причем эти лица должны быть привлечены к участию в деле в качестве соответчиков.

Их обязанность по возмещению вреда, согласно п. 3 ст. 1074 ГК РФ, прекращается по достижении несовершеннолетним причинителем вреда восемнадцати лет либо по приобретении им до этого полной дееспособности.

В случае появления у несовершеннолетнего достаточных для возмещения вреда средств ранее достижения им восемнадцати лет исполнение обязанности субсидиарными ответчиками приостанавливается и может быть возобновлено, если соответствующие доходы прекратятся.

Направление претензии в порядке ФЗ «О защите прав потребителей»

Направление потребителем претензии по адресу, указанному в кассовом чеке, может быть признано недобросовестным поведением.

Гражданин, приобретший в сетевом магазине смартфон, через несколько дней после покупки отказался от договора и потребовал возврата покупной цены в связи с обнаруженным в товаре недостатком. Поскольку информация об адресе для направления претензий до покупателя доведена не была, он направил свое требование по указанному в кассовом чеке адресу торгового центра, в котором располагался магазин ответчика. Почтовое отправление прибыло в место вручения, но не было получено адресатом и вернулось отправителю.

Суд первой инстанции удовлетворил иск частично: он взыскал стоимость товара, однако отказал в присуждении предусмотренных Законом РФ от 7 февраля 1992 г. № 2300-I «О защите прав потребителей» неустойки и штрафа за отказ продавца в добровольном порядке удовлетворить требование истца. Апелляционная и кассационная инстанции признали такое решение правильным.

Суды исходили из того, что продавец от получения претензии не уклонялся. Невозможность вручения претензии была связана с тем, что по адресу торгового центра, на который покупатель ее направил, расположено свыше 70 организаций. Каких-либо иных активных действий по урегулированию спора истец не предпринимал. Поскольку ответчик был лишен возможности в добровольном порядке удовлетворить требования потребителя, суды пришли к выводу, что это исключает возможность применения к продавцу штрафных санкций.

Грамотно составить претензию в связи с обнаруженным в товаре недостатком помогут юристы – партнеры компании «Гарант»

Верховный Суд Российской Федерации не нашел оснований для удовлетворения кассационной жалобы истца. Он указал, что покупатель мог получить сведения о юридическом адресе ответчика различными способами: на вывеске торговой точки или в уголке потребителя по месту приобретения товара, на сайте ответчика или сайте ФНС России, по указанному в чеке телефону центра поддержки клиентов. Кроме того, о наличии недостатка можно было заявить непосредственно в торговой точке ответчика. Однако истец никаких действий в этом отношении не предпринял, в точку продажи не явился. Ответчику стало известно о намерении истца расторгнуть договор и потребовать возврата уплаченных за товар денежных средств лишь после подачи иска в суд (Определение Верховного Суда РФ от 29 июня 2021 г. № 49-КГ21-22-К6).

При таких обстоятельствах ВС РФ согласился с выводом нижестоящих судов о том, что поведение истца по направлению претензии являлось недобросовестным и его требование о применении к ответчику финансовых санкций не подлежит удовлетворению.

Источник: Система ГАРАНТ

Досудебная претензия для взыскания потребительского штрафа не обязательна.

Для взыскания потребительского штрафа требование о предъявлении досудебной претензии законом не установлено.

В рамках дела по иску собственников квартир в МКД к управляющей компании суды удовлетворили требование о взыскании с УК уплаченных истцами денежных средств в связи с ненадлежащим оказанием услуг по содержанию общего имущества. Вместе с тем было отказано в присуждении в пользу истцов штрафа, предусмотренного п. 6 ст. 13 Закона РФ от 7 февраля 1992 г. № 2300-I «О защите прав потребителей». Кассационный суд, принявший такое решение, исходил из того, что истцы не обращались в адрес ответчика с заявлением или претензией о возврате им уплаченных денежных средств, в то время как штраф взыскивается только за отказ от добровольного удовлетворения требований потребителя (Определение Верховного Суда РФ от 29 июня 2021 г. № 56-КГ21-7-К9).

Верховный Суд РФ счел эту точку зрения ошибочной, поскольку из закона не следует, что требование потребителя, неисполнение которого в добровольном порядке влечет взыскание штрафа, обязательно должно быть досудебным или внесудебным. Между тем ответчик в ходе рассмотрения дела исковые требования не признал и требования потребителей добровольно им исполнены не были. Кроме того, ВС РФ отметил, что истцы неоднократно обращались к ответчику с другими требованиями – о проведении ремонтных работ общего имущества и перерасчете платы за содержание жилого помещения.

В связи с указанными обстоятельствами ВС РФ отменил в соответствующей части кассационное определение и оставил в силе акты судов первой и апелляционной инстанций, признавших обоснованным требование о взыскании штрафа.