Банк обанкротился, а его менеджеров решили привлечь к «субсидиарке».
Главный аргумент АСВ — выписки из протоколов заседаний правления и совета директоров, на которых одобряли сделки, разорившие кредитную организацию. Восемь членов правления и совета директоров уверяли, что бумаги поддельные и для привлечения к субсидиарной ответственности нужны «более убедительные доказательства». С ними согласилась экономколлегия и освободила менеджеров от взыскания.
Сомнительные сделки
Летом 2015-го Магомед Мухиев и Михаил Янчук выкупили «Гринфилдбанк», и он вошел в неформальную группу банков, которую контролировали новые руководители. После этого учреждение начало совершать сомнительные сделки. В сентябре и октябре 2015-го оно предоставило заем «дружественным» банкам КБ «МРБ» и КБ «РБС», хотя на тот момент они были на грани банкротства. Также банк купил права требования по кредитам технических заемщиков и неликвидные векселя у банков из этой группы (КБ «МРБ», КБ «РБС», ОАО «Банк «Содружество» и ЗАО КБ «Лада-Кредит»). А еще он выдал пять ссуд техническим компаниям. Из-за этих сделок банку нанесен ущерб почти на 1,5 млрд руб.
Уже к зиме «Гринфилдбанк» признали банкротом (дело № А40-208852/2015). Конкурсный управляющий в лице Агентства по страхованию вкладов обратил внимание, что «добро» на сомнительные сделки и кредиты давало правление и совет директоров. Это подтверждают выписки из протоколов заседаний от 10 и 14 сентября и 6 октября 2015-го. Поэтому АСВ обратилось в суд, чтобы привлечь к «субсидиарке» 12 менеджеров: двух владельцев банка, членов плавления и совета директоров.
Этого удалось добиться в отношении собственников банка Мухиева и Янчука, а еще председателя совета директоров Санала Пахомкина и заместителя председателя правления Александра Гуля.
По остальным восьми спор дошел до кассации и вернулся «на второй круг».
«Субсидиарка» для номинальных руководителей
Пятеро членов правления банка (Юрий Шунин, Евгений Лавринов, Наталья Зубрицкая, Елена Горбылева, Александр Воронов) и трое членов совета директоров (Ираида Синицына, Всеслава Федорцова и Ирина Семыкина) утверждали, что никакие заседания не проводились и согласия на спорные сделки они не давали. По их словам, выписки протоколов, на которые ссылается агентство, поддельные.
АСГМ изучил документы и указал, что на выписках из протоколов заседания правления стоит подпись секретаря Инны Сорокиной, а выписки из протоколов заседаний совета директоров подписывал Александр Гуль. Поэтому нет оснований считать, что документы поддельные. Первая инстанция освободила от ответственности только Воронова. Дело в том, что он вышел из правления в августе, а спорные сделки были в сентябре и октябре. Остальных руководителей суд привлек к «субсидиарке» на 6 млрд руб.
Другого мнения оказалась апелляция. 9-й ААС пришел к выводу, что члены правления и совета директоров не влияли на решения банка, они были только номинальными руководителями. На самом деле должника контролировали Янчук и Мухиев. Апелляция указала, что заседания совета директоров и правления не проводили после смены руководства, а копии выписок сделали для того, чтобы создать видимость одобрения сделок «номиналами». Поэтому суд отказал АСВ.
Но АС Московского округа отменил это решение, а акт первой инстанции оставил в силе. Кассация добавила, что «номинальный статус ответчиков не является основанием для освобождения их от ответственности».
Неубедительные доказательства
Тогда ответчики пожаловались в Верховный суд. В своей жалобе они указали, что для привлечения к «субсидиарке» нужны «ясные и убедительные доказательства», а копии выписок таковыми не являются. Доводы заинтересовали Ирину Букину, которая передала жалобу вместе с делом для рассмотрения экономколлегией. Заседание в ВС прошло 11 октября, председательствовала в процессе сама Букина.
Сергей Ларионов, представитель Синицыной, заявил, что единственное доказательство одобрения убыточных сделок — это те самые выписки. На них нет подписей ответчиков, внизу сказано, что «копия верна» и стоит подпись секретаря. «Это даже не сама выписка, это только ее копия», — объяснил Ларионов. По его словам, в нижестоящих инстанциях они требовали, чтобы АСВ предоставили оригиналы документов с «живой» подписью и печатью. Но Агентство бумаги так и не приобщило. Адвокат Алексей Поповских, который представлял интересы Шунина, добавил, что еще в АСГМ они заявляли о фальсификации выписок и просили вызывать Сорокину для опроса. Но суд не пошел навстречу, ответчикам самим пришлось разыскивать секретаря и проводить ее нотариальный опрос как свидетеля. Она призналась, что никакие бумаги не подписывала.
Собрания только на бумаге
Все ответчики утверждали, что собраний на самом деле не было, и указывали на «несостыковки». По словам Анастасии Потехиной, представителя Федорцовой, ее доверителя во время одного из заседаний не было в стране. Она была в Египте на отдыхе, и это подтверждает ее загранпаспорт. Первая инстанция и кассация решили, что Федорцова могла участвовать в заседании дистанционно. «Но если бы она участвовала дистанционно, это бы указали в протоколе», — заметила юрист. А Горбылева, которая лично присутствовала на заседании в ВС, сообщила, что уволилась сразу после продажи банка (летом 2015-го). То есть осенние сделки прошли «физически после ее увольнения», но, несмотря на это, ее фамилия значится в выписке.
Даже если представить, что заседания правления проводились, то его члены не могли одобрять сделки на такие крупные суммы, отметил Евгений Казаков, юрист ЮФ , который представлял интересы Зубрицкой. Согласно уставу кредитной организации, сделки свыше 3% от собственных средств банка одобряет совет директоров, а не правление. «Даже если бы правление приняло какие-то решение, оно было бы ничтожным», — сказал Казаков.
После этого слово взяла представитель АСВ Людмила Бондорова. По ее мнению, кассация вынесла правильное решение и исследовала все обстоятельства дела. Бондорова заметила, что ответчики считают выписки поддельными, но никто из них не попытался оспорить их в суде. А Сорокину в судебном заседании «номиналы» попросили опросить только «на втором круге». Ее опрос у нотариуса, как полагает АСВ, не может быть доказательством по делу: нет данных, что ее личность установили и сообщили об уголовной ответственности за дачу ложных показаний. А еще в ее опросе «нет четких формулировок», считает Бондорова.
С этим не согласился Шунин, который лично присутствовал на заседании. Он сказал, что в протоколе указано об ответственности за ложные показания. «Я не принимал никаких решений, не одобрял никаких сделок, которые бы нанесли ущерб банку», — уверял Шунин.
Вопросов у «тройки» не возникло. Судьи ненадолго удалились в совещательную комнату, а выйдя из нее отменили решения первой инстанции и кассации. ВС оставил в силе постановление апелляции, то есть освободил номинальных руководителей от «субсидиарки».